Я бесконечно благодарен своей русско-европейской лайке по кличке Шатун – без неё на охоте как без рук.

За мной было закреплено 9400 га охотничьих угодий, которые за два дня чуть обойдёшь!

Но особенные воспоминания оставила лесная дорога длиною в семнадцать километров, которая уводила к заветным местам охоты – в небольшой лесной поселок Краснобор. Маршрут по бездорожью занимал два часа ходьбы или чуть больше, в зависимости от условий погоды.

По этой дороге я ходил в любое время года, ездил на снегоходе «Буран». Но больше мне нравился неторопливый «самотоп».

В сырых местах дорога была выложена жердями. Попадались по ходу ручьи, журчащие в глубоких оврагах, с переброшенными через них висячими брёвнами, рассчитанными только под два колеса, в два следа и на определённую нагрузку.

В весенний период года не один час попрыгаешь на берегу, пока переберёшься на другой берег и доберёшься до Краснобора. Уровень воды на таком подъёме, что через Кирю не перейти. Так накричишься, пока дашь о себе знать, что голос посадишь. Да ко всему этому половину патронташа в воздух перестреляешь, чтобы на тебя обратили внимание на той стороне, услышали и на лодке переправили на другой берег.

Жизнь в посёлке била ключом: в то время там было подсобное хозяйство Чебоксарского агрегатного завода.

Но больше мне нравилось ходить по этой дороге в начале зимы, когда выпадал первый снег. И радовался от сознания того, что я  – первый, кто прошёл по этой дороге по первому, чистому, как вата, снегу в таинственную лесную глубинку.

Иногда на лошади в санях попадался знакомый лесник.

А потом дорога оставалась позади.

Вспоминаешь, разбираешь пройденный путь до мельчайших подробностей, испытывая приятные необъяснимые чувства от запаха хвои, играющего и искрящегося на солнце бриллиантами снега, волнующих в жилах кровь следов зверей.

А вот и знакомой поселок Краснобор, кем-то так хорошо и точно названный: красный, красивый бор, вкруг окольцованный хвойным лесом, как будто драгоценный перстень из изумрудного камня в золотой оправе.

Друзья, знакомые, охота – и я на неделю-другую оставался в посёлке.

Случались интересные, любопытные, а то и леденящие душу события. Бывало, волки порвут овец и гусей или сам хозяин леса из чащи нагрянет.

Раз медведь за одну ночь убил пять быков в загоне. Четырёх бросил, а одного утащил на берег Кири метров за восемьсот от околицы. Вырыл яму, уложил здоровенную тушу и завалил лесным валежником. При этом ни рваных ран, ни царапин на жертве не было – он умело ломал ей хребтину. Что любопытно, собаки в ту ночь не подняли лай: то ли не учуяли, то ли попросту струсили.

Дела охотничьи были тревожные.

Медведь – самый сильный зверь, властелин засурских лесов. Волкам и медведю в то время было что давить. Только крупного рогатого скота в Красноборе было двести голов, лошадей – пятьдесят голов, полторы тысячи голов кроликов – не в счёт. В подсобном хозяйстве имелось десять тракторов, машины, убранные и ухоженные поля, рация, школа, магазин, гостиница с камином. Не много ли на полтора десятка дворов? Но со всем этим хозяйством справлялись. Расти бы Краснобору да крепнуть!

Но прошли годы. Времена изменились. Люди разъехались кто куда. Осталось в посёлке несколько престарелых душ.

Сколько вот таких деревень и поселков, забытых богом и властью, исчезло с лица земли по огромной нашей России?

…Как-то потянуло в лес, просто сил нет.

И вот я на знакомом лесном пути, один на один с дорогой. За плечами у меня рюкзак с провизией дня на три-четыре, ружьё, патроны, на бечеве – широкие охотничьи лыжи на случай снегопада. Впереди семнадцатикилометровый переход.

…Иду уже более двух часов. Дорога зимняя, признаков близкого жилья не видно. С обеих сторон стоит стена высокого хвойного леса. По большей части это крупный ельник. Следов на пути немного, в основном лосиные. Иногда перепархивают рябчики.

Лес молчит. Чистый снег и замёрзший воздух обступают меня.

Настроение хорошее. Я знаю, мне там, впереди, будут рады.

Ещё после сорока минут ходьбы местность начинает меняться. Появляются как заросли, так и свежие лесные вырубки.

А вот и знакомые поля и поляны. Они покрылись мелколесьем с большими чистыми проталинами и кустарником.

Дорога вывела меня на поляну, и я увидел за Кирёй разбросанные, укутанные снегом крыши домов знакомого посёлка.

Солнце уже давно зашло за зубчатую стену ельника. На заснеженную дорогу упала лёгкая синева. Весь пейзаж казался тоскливым и безжизненным.

И только – один огонёк, светившийся в окошке дома, и дым из трубы, поднимавшийся ровными лентами прямо вверх, к первым, ещё не ярким, с богатой россыпью по небу звёздам…